Похищение. Страница 1

Александр Арсаньев

Похищение

* * *

Итак, снова здравствуйте. Позвольте представиться – Александр Арсаньев, ваш покорный слуга. И снова хочу представить на ваш суд очередной «шедевр» литературного творчества моей пра-, пра-, пра-… тетушки по отцовской линии – Екатерины Алексеевны Арсаньевой.

Для тех, кто прочел первые четыре романа, это имя, смею надеяться, стало не просто знакомым, но и близким, а тем, кто еще не знаком с творчеством моей многообожаемой тетушки, разрешите сделать небольшое вступление.

Для начала я расскажу, как, собственно, попали в мои руки записки тетушки. Это случилось в ту пору моей жизни, когда, кажется, почва ушла из-под ног окончательно и бесповоротно. Мне исполнилось сорок, и я оказался на мели в полном смысле этого слова, т. е. во всех отношениях. И именно тогда, когда, да простит мне Господь, я подумывал о том, не расстаться ли вовсе с таким жалким существованием, совершенно неожиданно раздался телефонный звонок, который оказался для меня судьбоносным. Мне сообщили о том, что я получил наследство от одной из родственниц моего отца – дом в Саратове. Недолго думая, я вступил в право наследования, и вот в этом-то доме, построенном в 1867 году я и обнаружил клад – сундук, доверху наполненный бумагами моей дальней родственницы. Бумаги представляли собой как дневниковые записи, так и готовые повести и рассказы, посвященные событиям из жизни моей замечательной и, не побоюсь этого слова, выдающейся родственницы – Екатерины Арсаньевой.

Тетушка моя родилась в Саратове в 1830 году, в богатой и довольно знатной семье. Она, естественно, получила отличное образование, владела несколькими языками и вообще, для того времени являлась особой, как бы сейчас выразились, довольно «продвинутой». Когда пришло время, Катя вышла замуж за Александра Христофоровича Арсаньева, занимавшего в ту пору должность главного следователя полицейского управления. К сожалению, жизнь в браке с этим благородным и достойным человеком для Катеньки не была долгой. Он погиб во цвете лет от руки злоумышленников, и Катя осталась вдовой в свои неполные двадцать семь.

Мужа своего госпожа Арсаньева трепетно любила, и их отношения, судя по документам, являли собой предмет зависти, так они были хороши. И молодая вдова, не верившая в то, что супруг, человек здоровый и жизнерадостный, вдруг мог умереть от сердечного приступа, решилась на небывалый по тем временам шаг – расследовать обстоятельства смерти ее любимого супруга. Поскольку в годы супружества она многому научилась у Александра Христофоровича относительно методов расследования, то это ей удалось и, собственно, этому расследованию и посвящены первые две книги данного сериала.

А затем уже позже Екатерина Алексеевна решила заниматься частным сыском и далее. Естественно, что в те времена ни о каких лицензиях не было и речи, впрочем, как и о гонорарах, а потому ma tante занималась этим исключительно «из любви к искусству». Позже, уже на стыке веков, тетушка решила попробовать восстановить события ее жизни по памяти, а чаще по своим дневникам, которые имела привычку вести, и написала не один десяток повестей и романов в жанре криминального романа, только зарождавшегося тогда в России.

Я с небывалым энтузиазмом принялся за исследование литературного наследия и, более того, взял на себя труд перевести (поскольку большей частью они были написаны на французском) и отредактировать все эти труды, с тем, чтобы ознакомить с ними и вас, дорогой читатель. На данный момент вышло уже четыре тома, в которых моя дорогая tante расследует различные преступления. Сейчас на ваш суд я представляю пятое произведение.

К слову сказать, за это время я успел уже, как это говорят, «насобачиться» и теперь уже перевод наследия для меня не так труден. Кроме того, я решил, что могу (могу ли?) несколько дополнить общую картину повествования и потому постарался раздобыть некоторые, весьма редкие, документы того времени. Но в целом я попытался сохранить ту форму изложения, что избрала себе моя родственница, несмотря на собственные ремарки и комментарии, а это вызвано в первую очередь тем, что стиль повествования середины ХIХ века все же заметно отличается от современного.

Вот, пожалуй, и все, что я хотел бы сказать в своем вступлении. Но я с вами еще не прощаюсь, поскольку не раз еще возникну на страницах этого романа, так что – до встречи и приятного вам чтения…

Глава первая

Начать, пожалуй, следует с января 1859 года…

Этот сезон обещался быть крайне интересным. Совсем недавно на нашей саратовской сцене дебютировал Николай Карлович Милославский, прекрасно игравший характерных героев и героев-любовников, а чуть позже вступил на сцену и Петр Михайлович Медведев.

В городе поговаривали, что новая постановка с двумя этими замечательными актерами в главных ролях, автора Сухово-Кобылина, превосходит все ожидания. Пьеса называлась «Свадьба Кречинского», Милославский играл самого Кречинского, а Медведев выступал в роли Расплюева.

К моему стыду, я эту пьесу еще не видела. Но, тут же хочу оправдаться – я собиралась посмотреть ее нынче, т. е. в этом сезоне. Дело в том, что я пролежала добрую часть осени и зиму в лихорадке, которую подхватила еще в деревне. Получилось, что я провела все эти дни до Рождества дома и лишь на Святки смогла появиться в обществе.

К превеликому моему сожалению и Шурочка, и Петр решили провести эту зиму в столице, и я пребывала долгие дни в совершенном одиночестве. Пока болезнь прогрессировала, я, в принципе, об этом не жалела – не слишком мне хотелось, чтобы меня наблюдал кто-то в таком не авантажном виде, но после, когда я пошла на поправку, мне, признаться, очень не хватало их общества. Некоторое разнообразие вносили частые их письма из Санкт-Петербурга, но вот описания столичных увеселений больше вызывали во мне чувства не совсем подобающие. Я скучала в своем заточении, а оттого порой и завидовала моим друзьям…

Рождество в этом году выпало на понедельник, и Дворянское собрание, как всегда, расстаралось и устраивало балы едва ли не каждый день. Еще бы, время, когда их можно было бы устраивать, достаточно ограничено – всего несколько недель и придет Масленица, а после нее и Великий пост. А это означает, что на семь недель никаких развлечений, по крайней мере, общественных. Останутся только частные вечера, но на них, как правило, и народу поменьше, да и веселья такого не предвидится.

Десятого числа, в четверг, я наконец-то собралась с духом и, критически осмотрев себя в зеркале, решилась посетить городской бал. Приглашение пришло еще позавчера, причем, князь Владимир Алексеевич Щербатов, наш предводитель дворянства, прислал начертанную собственноручно записку, в которой просил меня непременно быть. Человек он был воспитанный и приятный во всех отношениях, водил дружбу с моим покойным мужем и у меня, право слово, совсем не было повода отказывать ему, тем более что и самочувствие мое вполне позволяло поехать. К тому же в своей записке Владимир Алексеевич сообщил, что приехал из столицы его кузен, генерал Селезнев, со всем своим семейством.

Этого генерала, теперь уже в отставке, знавала некогда еще моя матушка, поскольку человек он был в возрасте, сейчас ему, по моим подсчетам, было около пятидесяти лет. Родился Валерий Никифорович здесь, в Саратове, а, как только вошел в сознательный возраст, лет десять ему тогда, наверное, исполнилось, все семейство переехало в столицу. Папенька господина Селезнева был военным и дослужился до полковника, да и сын пошел по его стопам. В первую же Турецкую компанию пошел на фронт, отличился, а затем и стал продвигаться по службе. За последнюю компанию, что была в пятьдесят третьем – пятьдесят шестом годах, получил орден Св. Анны 2-й степени, Императорскою Короною украшенного, с мечами над орденом, как и полагается. Затем медали: за обе Турецкие войны, взятие приступом Варшавы, Польский знак 4-й степени за военное достоинство и знак отличия беспорочной службы за ХХ лет. После этого Валерий Никифорович благополучно вышел в отставку.